Гранитные каменоломни науки

У меня тяжеленная сумка, наполненная гранитом науки, каждый день я хожу в каменоломни, где его добывают, у меня сейчас учебная сессия.
В нашей группе всего 7 человек. Таких специалистов, как мы, стране нужно очень мало, их выпускают в очень ограниченном количестве, зато потом с нашим дипломом очень легко устроиться кассиром или даже кондуктором.
Нам читали лекции про социальное устройство в разных странах, начали с самых древних времен. Очень интересно рассказывали, какая проводилась социальная работа с детьми-инвалидами в Спарте. Конечно, в наше время все совсем не так, но преподаватель сказал — в этой стране возможно все, завтра социальная политика поменяется, и опыт Спарты может снова оказаться актуальным.
Вчера была экономика, преподаватель увидела нашу группу и сразу поняла, читать нам лекции по экономике экономически невыгодно. Она ожидала, что нас будет больше, экономический эффект от чтения лекций в больших группах значительно выше. Я не сам это выдумал, это я цитирую ее слова. Тем не менее, она все-таки занялась нашим просвещением, ей хотелось посеять среди нас что-нибудь доброе и вечное, какие-нибудь формулы и графики. Она стала рисовать их на доске, а мы стали с ней спорить, доказывать, что на самом деле все совсем не так. Мы умеем быть чертовски убедительны, пока не разберемся в предмете. В конце концов преподаватель тоже начала сомневаться, сказала, что дома еще раз все тщательно проверит, похоже, нам удалось пошатнуть ее веру в экономические науки. Боюсь, если дело пойдет так и дальше, к концу сессии это она будет сдавать нам экзамен по экономике, а не мы ей.
У нас вообще очень активная группа, мы все время пытаемся отстаивать свою точку зрения, спорим с преподавателями, здесь очень важно успеть сделать это прежде, чем преподаватель объяснит тему. Например, девушка Надя на каждой лекции хмурится и говорит, что она не согласна, у нее характер состоит из сплошных локтей и коленок, она не согласна всегда и со всеми. Я пытался ей сказать об этом, но она сказала, что я неправ и она со мной не согласна. Когда Надя говорит, что ее не устраивает объяснение преподавателя, во многих случаях экономически выгоднее с ней согласиться.
Еще нам читали историю России. С нами вместе на лекции ходят первокурсники, они садятся на задних партах и сидят тихо, как мыши, случайно попавшие на заседание Королевского Географического общества. Возможно, не успевают вставить свои пять копеек в разговор, а может, им просто неинтересно. Это нашей группе только покажи гранит знаний, мы сразу набрасываемся, и начинаем грызть, а они лизнут чуть-чуть, и отходят. Историк просил одну первокурсницу рассказать ему что-нибудь о Смутном времени, по ее глазам было видно, что для нее весь период с десятого по двадцатый век представляется весьма смутным, и о чем именно рассказывать, не вполне ясно.
На социологии тоже очень интересно, нам дали задание прочитать к понедельнику книжку про тюрьмы и казни. На обложке нарисован человек нагишом, раздетый до мышц, даже без кожи. Я не разглядел, из чего сделана обложка, возможно, она как раз кожаная. Девушка Юля открыла эту книжку, пробежала глазами первый абзац и сразу закрыла, сказала, что для ночного кошмара она прочитала уже достаточно, остальное воображение покажет ей ночью, утром она попробует все законспектировать.
Еще нам рассказали, что на латыни слово «пролетарий» означает — «способный к размножению». Я помню, был такой лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — и вот мне теперь интересно, для чего?..
На английском нам рассказывали про герундий, раньше я был уверен, что это что-то очень физиологическое, оказывается, это не так. Я немного знаю английский, уверенно читаю алфавит и многие слова, другим гораздо сложнее. Надя и Юля изучали в школе немецкий, когда они слушают, как преподаватель рассказывает про историю Лондона, на лицах у них застывает выражение «Нихт ферштейн». У англичан очень сложное произношение, Юля пыталась прочитать слово «четверг» четыре раза, каждый раз получались разные дни недели. Английская фонетика сбивает с толку, вообще непонятно, зачем англичане пользуются буквами, если все равно не умеют читать их правильно?
Мы разбирали английский текст про королевскую семью, королям и королевам в Англии всегда жилось нелегко. Например, у них там был принц Альберт, в молодости он учился в военно-морском училище. Представляю, как его дразнили однокурсники, неудивительно, что парень заикался, как патефонная пластинка. Потом этот принц Альберт вырос и стал королем Георгом VI. В этом месте Надя сказала, что она не согласна, как такое может быть, чтобы человека звали Альберт, а потом вдруг раз — и сразу Георг VI? Так не бывает, сказала Надя, ей хотелось дискутировать на эту тему, но я вовремя вмешался и все объяснил: это особенности английского языка, пишется «Альберт», а читается «Георг VI», все просто.
Теперь на английском Юля садится рядом со мной и требует, чтобы я рассказывал ей, как читаются слова. Англичане поражают ее способностью исковеркать до неузнаваемости самые простые буквы. Однажды она увидела слово «ask» и долго не верила, что это слово — исключение, оно читается так же, как пишется. Такие слова нужно просто заучивать наизусть, иного пути понять, как они произносятся, нет.
Каждый день у нас бывает по пять учебных пар, под конец дня нам уже все едино — что герундий, что пролетарий, моральный хабитус падает ниже плинтуса. У каждого голова, как Дом Советов, для сравнения скажу, что у первокурсников головы, по сравнению с нашими — максимум, как шалаш Ильича. Вечером я прихожу домой и до самой полуночи очень хочу спать, дольше не получается — засыпаю. Преподаватели считают меня очень умным, приходится тщательно скрывать от них страшную правду, на это уходит большая часть моих интеллектуальных усилий.
Больше половины сессии пройдено, осталось еще немного. Мы уже узнали кучу нового, чему никогда не найдем применения в жизни, преподаватели говорят, что и так дают нам только самые полезные теоретические знания.
Зато когда мы закончим учиться, мы сможем полностью самостоятельно, на профессиональной основе, переживать за судьбы России.
Жду, не дождусь.